when you return
Автор: Эридан
Фэндом: Shigatsu wa Kimi no Uso
Персонажи: Тсубаки/Косэй
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Психология, Hurt/comfort, Songfic
Размер: Драббл, 4 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Тсубаки запирает свою любовь, как голодных тигров в клетке, и запрещает себе думать о большем, чем дружба.
- Тсубаки, ты как всегда… — робко вздыхает маленький Косэй, доставая из кармана выглаженный белый носовой платок — он всегда их носит с собой, ну что за привычка?!
- Замолчи! — мотает Тсубаки головой. — Ничего не хочу слышать!
Косэй прикладывает платок к горящей болью ссадине на ее колене, вынуждая ойкнуть и поморщиться. Дождь равномерно стучит по металлу их укрытия. Тсубаки решает смягчиться и нарочито громко спрашивает:
- Что «как всегда»? — Косэй испуганно отшатывается в сторону. — Какая я?
Он застенчиво протирает запотевшие очки краем футболки и не смотрит на нее. Когда же он вновь надевает их, Тсубаки поражается тому, какие же яркие синие у него глаза. Теперь ее черед прятать взгляд.
- Ты сильная и смелая. И буйная, — добавляет он, сделав задумчивую паузу. — Ты как дракон, точно! — восклицает он, довольный сравнением.
Тсубаки хочет было возразить, закричать и затопать ногами, но видит радостную, добрую улыбку на его губах. И как этот плакса Косэй, ее лучший друг Косэй, которого она знает так давно, может улыбаться настолько ярко?
- Хороший и справедливый дракон.
Против воли на ее щеках расцветает тепло, словно внутри включили несколько сотен лампочек. Она отворачивается от него, сплетая пальцы в замок.
- Замолчи… — Тсубаки почти спиной чувствует свет этой улыбки. — Глупый…
Спрятавшись от дождя под красной аркой на детской площадке, они ведут этот бессмысленный разговор, прерываясь лишь на то, чтобы чихнуть или высунуться наружу, ловя ладонями тугие капли. Запах озона, растекающийся по земле, будит в душе какие-то затаенные воспоминания и страхи из младенчества. Зарождающаяся болезнь течет по их венам, и завтра они оба наверняка проведут в постели, глотая горькие таблетки и запивая чаем с малиновым вареньем.
Но это завтра. Тсубаки не хочет, чтобы оно наступало. Тсубаки хочет остаться навсегда в этом мире из шипящего, словно газировка, дождя и притихшего Косэя рядом.
***
Когда его взгляд под лепестками сакуры озаряется изнутри, Тсубаки понимает, что совершила ошибку, приведя скрипачку с голосом из колокольчиков и волосами из солнечных лучей в их компанию.
Тсубаки мучается от невероятной боли в сердце и ищет ответ на вопрос, почему она влюблена в своего лучшего друга. Она смотрит слишком много фильмов, аниме и читает слишком много манги, чтобы не понять: подруги детства всегда проигрывают. Но, может быть, в этот раз все пойдет по другому сценарию? Из Тсубаки вышел бы отвратительный автор, но в этот раз, единственный, она бы написала идеальную пьесу для двух актеров.
Она на полной скорости бежит по ниточке над чернотой бездны, закрыв глаза и глотая слезы. Она сравнивает их следы и, фальшиво улыбаясь, приходит к неутешительным выводам. Она пробует на вкус лимонадный дождь, задыхаясь и терзая нижнюю губу, чтобы не дать вырваться крику. Она готова пройти через любое испытание, чтобы вернуть те дни, когда ей ничего не было известно о глубине своих чувств, о том, какая теплая его спина, о виноватой улыбке, носящей незамысловатое название «прости, но я люблю ее». Чтобы вернуть Косэя.
Она узнает о том, что Каори умерла, и замыкается в себе, пытаясь переосмыслить свои чувства. Завидовать мёртвому человеку из-за того, что любят не ее, немного неправильно. Тсубаки стирает ластиком в себе каждый момент, когда она думала, что хотела бы оказаться на ее месте. На похоронах ее грусть искренняя.
Тсубаки запирает свою любовь, как голодных тигров в клетке, и запрещает себе думать о большем, чем дружба.
***
Это происходит однажды, совершенно случайно, и Тсубаки не готова спорить даже на пару йен о том, что ей не привиделось.
Их окна напротив всегда освещены — бывали времена, когда они перебрасывали друг другу веревочный телефон и подолгу общались так, не замечая течения времени. Сегодня Косэй снова тренируется допоздна, извлекая мелодию за мелодией из старого, но любимого фортепьяно. Тсубаки делает доклад по истории — нудный профессор в университете не дает покоя, придираясь к малейшей мелочи.
Она слышит визгливый скрип ставен и опасливо выглядывает наружу, стараясь в случае чего быть не особо заметной. Теплый ветер колышет его короткие черные волосы, холодит уставшие от бесконечных нот глаза. Он улыбается ей, убирая очки на подоконник.
- Привет.
Тсубаки сглатывает горький ком в горле и отвечает.
- Привет, — получается тихо и как-то затравленно.
Молчание повисает между домами. В темноте неба над ними проплывают звезды, оставляя за собой шлейф вязкой тишины. В кино все легко и просто. В жизни по-другому.
- Яблоко? — внезапно тянет Косэй носом, придвинувшись ближе к окну. — У тебя новые духи? Ты же ими, вроде, не пользуешься.
Он и не заметил, верно? Как птенец-забияка вырос в девушку со здоровым румянцем на щеках и длинными ресницами, блестящими, как медная проволока. Он не заметил, потому что не смотрел на нее. Забытая теплота приливает к ее щекам, окрашивая их в пурпурный.
- Замолчи! — восклицает Тсубаки срывающимся голосом. — Не нужно говорить это мне, я…
Ее взгляд мечется от его ошарашенных глаз к ее ладоням, сжавшим подоконник до побелевших костяшек. Сердце стучит где-то в горле, перекрывая дыхание, и все, что она может сделать, — это захлопнуть окно и осесть вниз, сжав пылающие щеки руками. Вот и поговорили.
Тсубаки долго разглядывает потолок перед тем, как заснуть, и молится всем богам, чтобы ее решение оказалось правильным.
***
Рокот волн о морской берег поднимает со дна ее души воспоминание о том, как они стояли точно так же. Полная луна висит высоко в небе, сверкая серебристым мутным светом. Легкий ночной ветерок развевает ее волосы, отросшие до плеч и завивающиеся на концах — настоящее проклятье. Тсубаки уже не пытается убедить даже себя в том, что не пыталась стать похожей на нее.
- Ты… — Косэй хочет что-то сказать, но обрывает себя на полуслове. Тсубаки не знает, что он видит в ее глазах, но у него они холодные и одинокие. Как Вселенная. Как она сама.
- Когда ты вернешься? — спрашивает она, чертя пальцем на сыром песке тонкую линию. На самом деле, она хочет спросить совсем не это. Когда ты перестанешь запирать свое сердце в клетку? Когда ты дашь ключ? Пусть даже и не ей…
Волны шелестят и грохочут, разбиваясь о берег, омывают ее ноги шелковистой ласковой пеной. Тсубаки с печальной иронией вспоминает городскую легенду о вышедшем из моря драконе, влюбившемся в земную девушку. Он иссох без воды — ее сердце трепещет, словно пойманная колибри, как в последний раз.
Когда она вновь поднимает взгляд на него, Косэй выглядит так, словно пытается вспомнить. Может, он вспоминает золотистые нити ее волос? Или серо-голубые глаза, отражающие небо? Но весь его вид говорит о том, что он хочет вспомнить, как снова любить. Что ей сделать, чтобы стать лучше для него? Что ей сделать, чтобы он не оттолкнул ее? Между ними пропасть из бесконечной тьмы и золотых искр. В ее душе штормовое предупреждение. Тсубаки не выдерживает.
Она шагает вперед и обнимает его, зарываясь лицом в рубашку, и чувствует, как стягивает переносицу предчувствием скорых слез. Она дышит быстро и прерывисто, обещая себе, что это последний раз, но знает, что не сможет ограничиться только им. Что захочет еще не предназначенного ей тепла.
- Тсубаки, я… — она несильно бьет его кулаком в грудь. Потому что его голос такой, что ей хочется верить. Его руки неуверенно обхватывают ее за плечи, прижимая крепче.
- Просто замолчи… — Тсубаки задыхается, утыкаясь носом в ткань его одежды, вдыхая знакомый запах с примесью соли и хрустальных ноток своих слез. — Молчи.
Однажды ты отпустишь ее и вернешься, Тсубаки хранит надежду.
Когда ты вернешься, море скажет все за нас.
- Замолчи! — мотает Тсубаки головой. — Ничего не хочу слышать!
Косэй прикладывает платок к горящей болью ссадине на ее колене, вынуждая ойкнуть и поморщиться. Дождь равномерно стучит по металлу их укрытия. Тсубаки решает смягчиться и нарочито громко спрашивает:
- Что «как всегда»? — Косэй испуганно отшатывается в сторону. — Какая я?
Он застенчиво протирает запотевшие очки краем футболки и не смотрит на нее. Когда же он вновь надевает их, Тсубаки поражается тому, какие же яркие синие у него глаза. Теперь ее черед прятать взгляд.
- Ты сильная и смелая. И буйная, — добавляет он, сделав задумчивую паузу. — Ты как дракон, точно! — восклицает он, довольный сравнением.
Тсубаки хочет было возразить, закричать и затопать ногами, но видит радостную, добрую улыбку на его губах. И как этот плакса Косэй, ее лучший друг Косэй, которого она знает так давно, может улыбаться настолько ярко?
- Хороший и справедливый дракон.
Против воли на ее щеках расцветает тепло, словно внутри включили несколько сотен лампочек. Она отворачивается от него, сплетая пальцы в замок.
- Замолчи… — Тсубаки почти спиной чувствует свет этой улыбки. — Глупый…
Спрятавшись от дождя под красной аркой на детской площадке, они ведут этот бессмысленный разговор, прерываясь лишь на то, чтобы чихнуть или высунуться наружу, ловя ладонями тугие капли. Запах озона, растекающийся по земле, будит в душе какие-то затаенные воспоминания и страхи из младенчества. Зарождающаяся болезнь течет по их венам, и завтра они оба наверняка проведут в постели, глотая горькие таблетки и запивая чаем с малиновым вареньем.
Но это завтра. Тсубаки не хочет, чтобы оно наступало. Тсубаки хочет остаться навсегда в этом мире из шипящего, словно газировка, дождя и притихшего Косэя рядом.
Когда его взгляд под лепестками сакуры озаряется изнутри, Тсубаки понимает, что совершила ошибку, приведя скрипачку с голосом из колокольчиков и волосами из солнечных лучей в их компанию.
Тсубаки мучается от невероятной боли в сердце и ищет ответ на вопрос, почему она влюблена в своего лучшего друга. Она смотрит слишком много фильмов, аниме и читает слишком много манги, чтобы не понять: подруги детства всегда проигрывают. Но, может быть, в этот раз все пойдет по другому сценарию? Из Тсубаки вышел бы отвратительный автор, но в этот раз, единственный, она бы написала идеальную пьесу для двух актеров.
Она на полной скорости бежит по ниточке над чернотой бездны, закрыв глаза и глотая слезы. Она сравнивает их следы и, фальшиво улыбаясь, приходит к неутешительным выводам. Она пробует на вкус лимонадный дождь, задыхаясь и терзая нижнюю губу, чтобы не дать вырваться крику. Она готова пройти через любое испытание, чтобы вернуть те дни, когда ей ничего не было известно о глубине своих чувств, о том, какая теплая его спина, о виноватой улыбке, носящей незамысловатое название «прости, но я люблю ее». Чтобы вернуть Косэя.
Она узнает о том, что Каори умерла, и замыкается в себе, пытаясь переосмыслить свои чувства. Завидовать мёртвому человеку из-за того, что любят не ее, немного неправильно. Тсубаки стирает ластиком в себе каждый момент, когда она думала, что хотела бы оказаться на ее месте. На похоронах ее грусть искренняя.
Тсубаки запирает свою любовь, как голодных тигров в клетке, и запрещает себе думать о большем, чем дружба.
Это происходит однажды, совершенно случайно, и Тсубаки не готова спорить даже на пару йен о том, что ей не привиделось.
Их окна напротив всегда освещены — бывали времена, когда они перебрасывали друг другу веревочный телефон и подолгу общались так, не замечая течения времени. Сегодня Косэй снова тренируется допоздна, извлекая мелодию за мелодией из старого, но любимого фортепьяно. Тсубаки делает доклад по истории — нудный профессор в университете не дает покоя, придираясь к малейшей мелочи.
Она слышит визгливый скрип ставен и опасливо выглядывает наружу, стараясь в случае чего быть не особо заметной. Теплый ветер колышет его короткие черные волосы, холодит уставшие от бесконечных нот глаза. Он улыбается ей, убирая очки на подоконник.
- Привет.
Тсубаки сглатывает горький ком в горле и отвечает.
- Привет, — получается тихо и как-то затравленно.
Молчание повисает между домами. В темноте неба над ними проплывают звезды, оставляя за собой шлейф вязкой тишины. В кино все легко и просто. В жизни по-другому.
- Яблоко? — внезапно тянет Косэй носом, придвинувшись ближе к окну. — У тебя новые духи? Ты же ими, вроде, не пользуешься.
Он и не заметил, верно? Как птенец-забияка вырос в девушку со здоровым румянцем на щеках и длинными ресницами, блестящими, как медная проволока. Он не заметил, потому что не смотрел на нее. Забытая теплота приливает к ее щекам, окрашивая их в пурпурный.
- Замолчи! — восклицает Тсубаки срывающимся голосом. — Не нужно говорить это мне, я…
Ее взгляд мечется от его ошарашенных глаз к ее ладоням, сжавшим подоконник до побелевших костяшек. Сердце стучит где-то в горле, перекрывая дыхание, и все, что она может сделать, — это захлопнуть окно и осесть вниз, сжав пылающие щеки руками. Вот и поговорили.
Тсубаки долго разглядывает потолок перед тем, как заснуть, и молится всем богам, чтобы ее решение оказалось правильным.
Рокот волн о морской берег поднимает со дна ее души воспоминание о том, как они стояли точно так же. Полная луна висит высоко в небе, сверкая серебристым мутным светом. Легкий ночной ветерок развевает ее волосы, отросшие до плеч и завивающиеся на концах — настоящее проклятье. Тсубаки уже не пытается убедить даже себя в том, что не пыталась стать похожей на нее.
- Ты… — Косэй хочет что-то сказать, но обрывает себя на полуслове. Тсубаки не знает, что он видит в ее глазах, но у него они холодные и одинокие. Как Вселенная. Как она сама.
- Когда ты вернешься? — спрашивает она, чертя пальцем на сыром песке тонкую линию. На самом деле, она хочет спросить совсем не это. Когда ты перестанешь запирать свое сердце в клетку? Когда ты дашь ключ? Пусть даже и не ей…
Волны шелестят и грохочут, разбиваясь о берег, омывают ее ноги шелковистой ласковой пеной. Тсубаки с печальной иронией вспоминает городскую легенду о вышедшем из моря драконе, влюбившемся в земную девушку. Он иссох без воды — ее сердце трепещет, словно пойманная колибри, как в последний раз.
Когда она вновь поднимает взгляд на него, Косэй выглядит так, словно пытается вспомнить. Может, он вспоминает золотистые нити ее волос? Или серо-голубые глаза, отражающие небо? Но весь его вид говорит о том, что он хочет вспомнить, как снова любить. Что ей сделать, чтобы стать лучше для него? Что ей сделать, чтобы он не оттолкнул ее? Между ними пропасть из бесконечной тьмы и золотых искр. В ее душе штормовое предупреждение. Тсубаки не выдерживает.
Она шагает вперед и обнимает его, зарываясь лицом в рубашку, и чувствует, как стягивает переносицу предчувствием скорых слез. Она дышит быстро и прерывисто, обещая себе, что это последний раз, но знает, что не сможет ограничиться только им. Что захочет еще не предназначенного ей тепла.
- Тсубаки, я… — она несильно бьет его кулаком в грудь. Потому что его голос такой, что ей хочется верить. Его руки неуверенно обхватывают ее за плечи, прижимая крепче.
- Просто замолчи… — Тсубаки задыхается, утыкаясь носом в ткань его одежды, вдыхая знакомый запах с примесью соли и хрустальных ноток своих слез. — Молчи.
Однажды ты отпустишь ее и вернешься, Тсубаки хранит надежду.
Когда ты вернешься, море скажет все за нас.
@темы: фиграйтерство, Оняма, Shigatsu wa kimi no uso